«Специальное машиностроение» – один из главных и старейших факультетов МГТУ им. Н.Э. Баумана, который в прошлом году отпраздновал свое 80-летие. Но юбилейная пора на этом не закончилась, ведь недавно круглую дату отметил декан, руководитель научно-учебного комплекса «Специальное машиностроение» Владимир Калугин.
Владимир Тимофеевич попросил не напоминать о цифрах в паспорте и как всегда искренне, с юмором, эмоционально рассказал корреспондентам газеты «Бауманец», рассказал о своем пути в ракетно-космическом машиностроении, поделился воспоминаниями о студенчестве в МВТУ, поведал о современной жизни факультета СМ и дал важный совет всем бауманцам.
Учеба на первом месте
Свои первые шаги в ракетно-космической отрасли я начал в момент подъема советской науки: помню запуск первого спутника, долгожданный полет человека в космос, отправку аппаратов к другим планетам. Тогда все эти технические знания находились в закрытом доступе, а институтов, готовящих специалистов по таким направлениям, почти не было.
Я окончил школу с серебряной медалью и решил поступать в МВТУ им. Н.Э. Баумана. Сдал вступительные экзамены и в 1966 году поступил на желанный «Машиностроительный» факультет. Нам тогда преподавали известные ученые: я поступил на кафедру «Аэродинамики» Николая Федоровича Краснова, а параллельно развивалась кафедра «Баллистики» под руководством Андрея Александровича Дмитриевского. Так уж вышло, что учился легко, на «отлично», за все время получил только одну «четверку» по сопромату, да и ту пересдал на следующий день.
Учебная нагрузка у нас была больше, чем сейчас у ребят, но мы посвящали все свое время учебе, работали не так много, как теперь приходится молодежи. На нашем факультете платили стипендию в 45 рублей (при средней зарплате по стране от 90 до 120 рублей). На эти деньги можно было неплохо жить. А если съездить летом «на картошку» или поработать в строительном отряде, то хватало практически на все.
За успехи в учебной деятельности и общественную работу я даже получал Ленинскую стипендию. Сейчас именные стипендии получают многие ребята, а тогда на весь факультет нас было всего три таких человека. Когда меня сделали старостой, наша группа стала занимать призовые места и получать премии. В те годы еще была комсомольская организация, в МВТУ всегда подводились итоги за семестр или за учебный год, а особые успехи поощрялись премией. Ее получали староста (в районе 50 рублей), комсорг (около 40 рублей) и профорг (30 рублей). Эти средства мы тратили на всю группу, ходили в ресторан на торжественный ужин – такие походы всегда очень здорово нас объединяли. Я, кстати, до сих пор считаю, что учебная деятельность всей группы во многом зависит от того, насколько грамотно ведет себя староста как в отношениях с преподавателями, так и одногруппниками, задавая темп и положительный настрой.
Научный сотрудник, преподаватель, декан
Потом защитил диплом на «отлично», пошел в аспирантуру. Все мои научные работы были связаны с Московским институтом теплотехники (МИТ) и НПО им. Лавочкина. Мне повезло, я попадал в хорошие коллективы на предприятиях, и в Училище у меня был отличный научный руководитель – Всеволод Николаевич Кошевой. С ним мы могли просто сесть друг напротив друга и долго говорить о науке. Есть такие вещи, которые ты должен нутром прочувствовать в предмете, без этого никак. Все говорят, что самое главное – освоить сопромат, но он изучает законы лишь для твердого тела. Мы же в аэродинамике изучаем законы для газообразных сред, а это куда сложнее. Для понимания каких-то физических аспектов важно разложить их «на пальцах». Кошевой всегда был человеком свежей, молодой мысли и тоже поддерживал такие обсуждения, я это очень ценил. Еще один из моих учителей – Краснов, учил правильно излагать свои мысли при написании научных работ и учебных книг.
Диссертацию я защитил спустя два с половиной года после окончания МВТУ, поэтому уже в 25 лет стал кандидатом технических наук, так удачно тогда получилось. Дальше я развивался по научной стезе: был младшим научным сотрудником, затем старшим. А на преподавательскую работу перешел, когда мне было уже далеко за 30 лет. В те времена нельзя было просто закончить вуз, защитить диссертацию и пойти проводить занятия у студентов. Тогда на преподавательскую должность была очередь, шел строгий отбор через партийную организацию. Преподавать, а особенно в вузах, было делом престижным, в том числе и из-за зарплаты. Например, доцент получал 320 рублей, поэтому многие стремились на эту должность. У меня в разные периоды было много интересной работы с МИТом, докторскую я защитил уже после 40 лет, потом стал профессором, и вот 10 лет назад мне предложили стать деканом.
– Когда вы были студентом, представляли себя в шутку деканом?
– Нет, даже не думал. Пока не предложили – и в мыслях не было подобного. Честно говоря, мы как-то с ректором рассуждали: нам бы лет 10 скинуть со своих плеч, и тогда можно было бы успеть сделать больше всего интересного для факультета и Университета. Но судьба распорядилась так. На самом деле это и хорошо, у нас опыта больше. В 40 лет одно восприятие мира, в 50 второе, а в 60 совершенно другое – спокойное, рассудительное.
Вообще я сейчас понимаю, что у нас подобралась хорошая команда деканов всех факультетов. Мы все здорово сработались, у нас нет борьбы за первенство, мы уважаем друг друга и в случае необходимости всегда протянем руку помощи, обменяемся опытом, поддержим. Я думаю, в этом заслуга ректора – он нас сдружил. Все вместе мы объехали много стран Европы, чтобы посмотреть на зарубежную систему образования.
Здесь и за рубежом
Наша деятельность делится на научную и преподавательскую. Возникает вопрос: как можно учить чему-то студентов, если ты не знаешь о системе образования, которую практикуют в мире? Поэтому обмен опытом с коллегами-иностранцами тоже очень важен для нашей работы.
Например, если говорить о системе бакалавриата, то та трактовка, которая существует в России сейчас, отличается от первоначальной Болонской версии. Мы ездили в Болонский университет, обо всем их расспросили, я вот только удивляюсь: почему сотрудники Министерства образования не изучили все досконально, прежде чем проводить реформу у нас. Европе бакалавриат был нужен потому, что молодежь начала бунтовать, их нужно было заставить учиться и создать сокращенную версию высшего образования, уложить ее в три-четыре года.
Получилось так, что меня назначили председателем министерского учебно-методического объединения по космической технике, и когда встал вопрос о введении такой системы на нашем факультете, я смог повлиять на условия дальнейшей подготовки специалистов. Решили так: бакалавров выпускать нужно, но не очень много. Почему? Потому что в системе образования России практически полностью исчезло среднее звено – техникумы. Раньше ребята их заканчивали и шли работать в цеха старшими мастерами, например. А сейчас этого нет. Поэтому мы решили, что наш бакалавриат будет направлен на подготовку специалистов-практиков, которые будут не разрабатывать двигатели, а собирать их, зная чертежи, сопромат, основы высшей математики. Например, станет эксплуатировать технику на рабочих стендах – для этого не нужно учиться шесть лет. А вот разработчики новых систем должны получать полное инженерное образование.
На факультете мы стали создавать направления подготовки так, чтобы бакалавриат дублировал специалитет. Пока государство дает контрольные цифры приема с упором на подготовку инженеров, наш Университет всегда будет готовить больше специалистов-разработчиков. Ну а если вдруг возникнут обстоятельства, независящие от нас, то мы уже знаем, как и для чего готовить бакалавров.
Все новое – хорошо забытое старое
Во всех наших заграничных поездках мы смотрели на техническое оснащение университетов. Сейчас пошла тенденция цифровизации, все говорят о том, как прекрасна мультимедийная техника, интерактивные доски, онлайн-фильмы и презентации. Нет, это все, конечно, нужно как подспорье в работе, но многие лекторы начинают этим злоупотреблять. У Анатолия Александровича есть хорошая фраза, которую я процитирую: «Знания нужно передавать “из клювика в клювик”», а ведь иначе и вправду студентов ничему не научишь. Только разговаривая на лекциях, проводя живую работу с аудиторией, можно передать свои знания. Разве реально написать фломастером хорошую лекцию? Его ведь не видно! Когда я учился, у нас был преподаватель Взоров Н.М., у которого был свой формат чтения предмета: он уписывал лекцию на одну большую доску, мелким почерком, со всеми выкладками. Сейчас такой же формат стали практиковать в Базельском университете в Швейцарии, и у них это считается новшеством. Из оборудования у лектора там: стол, набор цветных мелков, многоуровневая доска, аппарат для выведения иллюстрационного материала крупным планом на экран, проектор на всякий случай и небольшая раковина, чтобы вымыть руки после занятия. Материал доски бархатный, но мел с нее хорошо стирается. Все лекции пишутся от руки, техника не заменяет человека. В мое студенческое время у нас был профессор Кучеров Б.К., и он говорил: «Все записываем, домой приходим – читаем, разбираемся, а к экзамену запоминаем и зубрим». И это прекрасная система, поэтому все хорошо учились, получали «пятерки» и премии. В этом плане за рубежом берут от нашей системы образования все лучшее, а мы почему-то от всего хорошего отказываемся и забываем.
СМ сегодня
Наш факультет сейчас включает в себя 13 кафедр, на нем обучается около 3,5 тысяч человек – это сравнимо с небольшим вузом. Четырьмя кафедрами заведуют руководители предприятий. Многие помещения в здании факультета отремонтированы, осталось только лестницы обновить. Некоторые кафедры стали просто «картинками», на них приходят полюбоваться не только СМ-овцы, но и ребята с других факультетов. Еще я горжусь тем, что у нас чисто, бумажек под ногами не валяется. А это значит, что культура поведения у студентов тоже высокая. Помню, решал вопрос об оснащении кафедр и общих помещений техникой: аппаратами, оптикой, экранами. Поставить охрану ко всем этим вещам мы не могли, и тогда просто решили не думать о том, что технику может кто-то сломать, поверили в сознательность наших студентов. И действительно – все в порядке, ребята же понимают, что все это нужно в первую очередь для них.
На самом деле у нас студенты очень хорошие, это я совершенно точно и справедливо заявляю. Я иногда бываю на собраниях факультетского Студенческого совета и вижу их конструктивный настрой. Мне понравилось, как они помогают первокурсникам разобраться со сложной жизнью в Университете. Буквально расписывают дорожную карту: как разобраться с медкомиссией, где находятся библиотеки, какие существуют внеурочные активности, какие есть стипендии и как их получить.
Между прочим многие студенты начинают писать научные статьи – я снова стал членом комиссии по присуждению стипендии Ученого совета и вижу положительную тенденцию. Написал статью, закрыл сессию на положительные отметки и получил стипендию в 15 тысяч рублей. Также у нас всегда работает профком, через который можно достать билеты в кино, театр и на другие развлечения.
Если говорить о положении отрасли, то я заметил, что ребята охотно идут работать по специальности. У них пропало желание устраиваться менеджерами в какие-то банки. Мы активно сотрудничаем с предприятиями, их представители рассказывают старшекурсникам о направлениях деятельности компаний, об условиях работы, и некоторые ребята могут даже сразу устроиться на неполный рабочий день.
Стал повышаться качественный уровень целевого обучения. Первоначально в МГТУ они могли пройти даже с небольшими баллами. Сейчас мы изменили подход, сказали руководителям предприятий не брать тех, у кого запредельно низкие баллы, потому что нам этих ребят потом учить, а им с ними в дальнейшем работать. И что еще интересно: абитуриенты хотят идти на целевое обучение, потому что это гарантирует трудоустройство в том месте, где им уже понравилось. Даже появился конкурс, в этом году приходилось звонить на предприятия, просить найти местечко для ребят-целевиков.
С аспирантами у меня принцип такой: направить их на предприятие, чтобы ребята смогли почувствовать себя полноценными специалистами и работать над реальными проблемами. Тогда человек чувствует, что он работает не зря, параллельно пишет диссертацию, проходит все стадии подготовки.
Для всех студентов у меня есть только одна рекомендация: ребята, надо учиться. Мы даем бюджетное образование, которое на самом деле стоит огромных денег – около 350 тысяч в год на нашем факультете. Это дорогое и высококлассное образование, и вы можете получить его только здесь, не упустите свой шанс взять из учебного процесса весь научный максимум.
Вообще у меня есть принцип – я ни с кем через силу не работаю. Когда беру студентов на НИРС, то даю им самостоятельно поработать первый семестр, смотрю, как они проявляют себя. Некоторые хотят развиваться, пусть даже чего-то не знают по предмету. Таких на самом деле сразу видно по глазам на лекциях: они хотят взять знания. А вот с другой категорией студентов работать тяжело – это отличники по ЕГЭ. Почему-то такие ребята думают, что они лучше всех во всем, и в итоге именно они первыми перестают что-то делать. Когда же человек приходит в Университет и видит, что он в чем-то хуже остальных, то включается в деятельность, учится работать. И если такого подхватить, дать интересную тему, помочь порассуждать над ней, подтолкнуть к написанию статьи, отправить на предприятие, то скорее всего он будет развиваться по научной стезе дальше: останется в аспирантуре и защитит диссертацию.
Я всегда стараюсь донести до коллег, что важно вот так передавать свой опыт через общение со студентами, и настроить коллектив на слаженную совместную педагогическую работу. Нам обязательно надо думать над модернизацией модульно-рейтинговой системы. Многочисленная и одновременная сдача контрольных мероприятий не всегда дает положительный результат и укрепляет знания.
У ребят растет психологическая нагрузка, с которой многие не справляются. Думаю, что при введении новшеств в систему образования нужно понимать, как это отразится с точки зрения педагогики, психологии, освоения знаний. И, конечно, не забывать про свои традиции, свою инженерную школу, которая складывалась и развивалась десятилетиями.
Беседовали:
Анастасия Троянова
Иван Шипнигов
